Чаша Владычицы Морей - Страница 39

— А ты видел, как я его в ход пускал? — ухмыльнулся капитан.

— Нет, но хоть что-то ты должен уметь, Кэти права.

— Я и умею именно «что-то», Марти. Но я и против тебя выходить не хотел, а уж против праправнучки Жеребца…

— Жеребца? Это того самого разбойника с длинным…

— Да, Марти, — захохотала Кэтрин. — Ты плохо знаешь историю! Он был урожденный герцог Олкрофт.

— О-о-о, Кэти, тогда тем более понятно, почему ты запала на этого кобеля с темным прошлым! — Мартин ехидно поглядывал на девушку и капитана. — У тебя в крови не только умение сражаться на мечах.

Кэтрин прыснула, Сэндклиф усмехнулся, то ли смущенно, то ли довольно, то ли и то и другое одновременно.

— Да, слабость к таким, как вы, видимо, оттуда же, — девушка взглянула на капитана. — Сэнди, ты сделал из меня какую-никакую хозяйку, я могу научить тебя прилично владеть мечом, хочешь?

— Сначала со мной позанимайся, — попросил Мартин вполне серьезно. — Уверен, ты сделала бы любого наставника гвардии Правителя.

— Кэт, думаю, к этому у меня нет способностей. Мне всегда было проще и сподручнее кулаком в морду дать.

— Проверим, — усмехнулась она. — В любом случае, ты будешь уметь больше, чем сейчас. И, пожалуйста, не смущайся. Никто не совершенен.

— Я до сих пор не умею даже яйцо сварить, — пожал плечами Мартин. — И не считаю себя из-за этого ущербным.

Сэндклиф согласился, и они почти каждый день стали проводить некоторое время, тренируясь. Капитан, как быстро убедилась Кэтрин, действительно не был прирожденным воином, но очень старался, желая доставить удовольствие своей наставнице. Девушке довольно быстро удалось вытянуть его на неплохой средний уровень, где он и остался, без зависти наблюдая за поединками отпрысков дворянских родов. Мартин, и в начале их занятий мало уступавший Кэтрин, вскоре стал владеть мечом столь же виртуозно. Но Сэндклиф, много наблюдавший за ними, заметил, что легкость боя для девушки является неотъемлемым свойством, для молодого человека — плодом неустанных тренировок. Стоило им провести без мечей несколько дней, и Мартин начинал уступать их подруге. Впрочем, все они по-прежнему были так дружны, что ни зависть, ни дух соперничества не могли укорениться в их сердцах.

Прошло около двух месяцев. Троица весело отпраздновала приход Нового года на корабле Сэндклифа. Кэтрин в очередной раз подивилась тактичности его команды. Все были в высшей степени любезны с подругой капитана, а с Мартином обращались как со старым приятелем. Конечно, не обошлось без пары-тройки шуток по поводу его пребывания на Медвежьем острове, но он предпочел оставить их без внимания. После праздника мужчины временами стали впадать в невеселую задумчивость, это не ускользнуло от внимания Кэтрин. Их отношения по-прежнему были прекрасными, и она заподозрила, что мысли ее возлюбленных занимает необходимость зарабатывания средств к существованию. У девушки имелись соображения на сей счет, и она готова была ими поделиться, но разговор о хлебе насущном так и не состоялся.

Однажды ночью, когда Мартин, Кэтрин и Сэндклиф спали глубоким сном, в их спальне прямо из воздуха возник человек лет сорока, с бледным лицом, черноволосый. Гость дунул в ладонь, оттуда вырвался язычок светло-желтого пламени и завис в воздухе, освещая помещение. Пришелец с любопытством взглянул на спящих. На просторной кровати между двумя мужчинами лежала девушка, нежная, хрупкая, невероятно притягательная. Сброшенная из-за жары простыня едва прикрывала ее до пояса. Длинные, русые с рыжеватым оттенком волосы разметались по подушке, лицо было спокойно, на загорелых щеках проступал румянец, стройные плечи и красивые округлые груди имели медовый оттенок молодой плоти, обласканной южным солнцем. Красавица спала на боку. Один из мужчин, постарше, прижимался к ней сзади, темная от загара рука перекинута через ее талию. Второй, помоложе, лежал лицом к подруге, и ее рука покоилась на его плече.

Черноволосый мужчина разглядывал троицу достаточно долго. Когда его глаза останавливались на девушке, лицо приобретало хищно-жалкое выражение. Вид ее возлюбленных, особенно старшего, не вызывал ничего, кроме отвращения. Наконец, гость нехотя оторвался от созерцания спящей Кэтрин и сделал в воздухе пасс, будто отделяя девушку и Мартина от капитана. Потом сказал в полный голос:

— Эй, ты, проходимец безродный, просыпайся.

Сэндклиф мигом сел, будто на него плеснули водой, и уставился на мужчину.

— Хаген? — спросил он, щурясь от света и прикрывая глаза ладонью.

— Узнал, хорошо, — усмехнулся колдун.

— Что тебе нужно?

— Для начала, чтобы ты отправился в мой замок.

— Не надейся.

Хаген захохотал. Сэндклиф с испугом взглянул на Кэтрин и Мартина, опасаясь, что те проснутся.

— Не волнуйся, они ничего не слышат, — проговорил колдун сквозь смех. — Я наложил заклинание. У тебя всегда бывает такой тупой вид, когда ты сталкиваешься с магией!

Капитан молчал.

— Если откажешься идти со мной, я заберу ее, — Хаген закончил веселье и кивнул на Кэтрин.

— Зачем она тебе? Пора бы завязать с женами. Понятно, что все равно ничего не получится.

— Кто говорит о жене? — колдун глядел на Сэндклифа с издевкой. — Я давно переключился на девок, ты-то должен помнить. А здесь как раз есть такая, которой мало одного члена, ей надо засадить два одновременно.

Капитан вскочил и двинулся было к Хагену, потом остановился, сообразив, что тому только это и нужно.

— Что, снова на правду возразить нечего? — продолжал издеваться ночной гость. — Разбудить этих двоих и пересказать наш разговор, расписав красочно твои метания? Чтобы у него не осталось сомнений в твоей дружбе, у нее — в любви?